Что делал раньше своими руками и что смогу теперь, давайте прикинем.
Электричество побаивался всегда. Батя к таким «тонким» вещам вообще не притрагивался, потому мама меня с самого детства приучала делать мелкий ремонт электропроводки, включая замену перегоревших пробок. В те времена вставлялся плавкий предохранитель и каждую пробку нужно было вывернуть, заменить перегоревшую вставку. Пробки перегорали часто, потому вставляли «жучки», то есть наматывали тонкую проволочку подходящего диаметра. Въехав в новое жилище, первым делом проверял состояние предохранителей на счётчике. Бывали случаи, когда пробки стояли только для видимости, а иной раз фаза работала напрямую, выворачивание пробок ничего не давало. Обнаруживалось это индикатором в виде отвёртки, которым всегда проверял концы проводов прежде, чем менять розетку или патрон.
Встретился мне в жизни человек, совершенно электрического тока не боящийся, родственник моей подруги.
– Сейчас всё сделаем, родной, две минуты страху, — – бодро приговаривал Николай, убедившись, что стоит на диэлектрике и практически голыми руками влезая под электросчётчик.
– Ух ты, кусается, – весело реагировал он, когда летели искры и приходилось ему отдёргивать руки.
Вот так, с шутками-прибаутками, Николай мог устранить любую неисправность, не выказывая никакого страха перед электрическим током.
Сейчас у себя дома могу отремонтировать любую розетку или патрон, потому что знаю, что пакетные выключатели точно отключат электропитание, но у других такой уверенности нет, потому не рискну. В рассылках ребята упоминали, что продаётся звуковой индикатор определения фазы, которым ещё и скрытую проводку можно определять. Вот это прибор нужной, постараюсь купить, тогда можно смело электрику ремонтировать.
Писали в наших рассылках о возможности пайки вслепую, я даже отдельную страницу в сборнике «Азы незрячего» для этих советов выделил. Но сам я паять не буду, потому что современные провода стали настолько тонкие, а готовые изделия настолько доступные по цене, что ту же зарядку для телефона или наушники проще купить, чем пытаться отремонтировать.
Что ещё доводилось делать? Много чего, зачастую практически без нужного инструмента. Я как-то об этом писал, процитирую:
«Первые дни мы (в экспедиции) с Андрюшей сидели больше голодными, потому что есть приходилось прямо из котла, а ложки у нас были только алюминиевые. Наш бригадир весело орудовал деревянной ложкой, а ждать, когда остынет, времени ни утром, ни в обед у нас не было. Так что отъедались только вечером.
Мои товарищи после обеда ложились спать, а мне днём спать не нравилось. Потому задался целью сделать деревянную ложку. Из инструментов был только топор, нож и напильник, нужно было решить, чем вырезать внутреннюю поверхность будущего изделия. По дороге под ногами попался кусок железа, из которого удалось сделать подобие закруглённого зубила с односторонней заточкой. И несколько дней, пока ребята спали, вырезал из берёзового полена свою первую ложку, выскребая по миллиметру внутреннюю ёмкость. получился небольшой вместительный черпак, как раз под стать моему аппетиту.
Следующую ложку вырезал для Андрюши, уже близко к обычным для обеденной ложки размерам. Со временем вырезал себе вполне симпатичную ложку, которой потом ел долгое время. Все ложки вырезал из берёзы.
Одновременно с этим прохудился мой левый кирзовый сапог, образовалась дырка в голенище, из-за которой нога по утрам была мокрой от обильной росы. Так-то нам было привычно вымокнуть до пояса по дороге на работу, а к обеду успевали высохнуть, но это терпимо, когда ноги в портянках остаются сухие. А тут левая нога весь день оставалась мокрой.
Пришлось вспомнить батины уроки сапожного ремесла. Нашёл гудрон, вырезал кусок старой кожи, насучил ниток, сделал дратву. Для этого обычную нитку обводишь вокруг то одного, то другого зацепа, например, вокруг ручки двери и одной из ножек стула. Укладываешь так 7, 9 или больше ниток, обязательно нечётное количество. Затем один конец освобождаешь и начинаешь скручивать, проводя ладонью по своей ноге, закручивая на себя, подхватывая после каждого прохода свободный конец второй рукой. Когда нитка круто ссучится, зажимаешь гудрон в куске кожи и начинаешь водить вдоль всей нити, постепенно убыстряя движения. Гудрон разогревается и пропитывает нить. С этим справился легко.
Сложнее оказалось сделать сапожные крючки. Дома я их делал для бати из тонкой сталистой проволоки, окончательно обтачивая конец крючка надфилем. Тут ни того, ни другого не нашлось. Пришлось делать крючки из подошедших по диаметру драночных гвоздей, которые быстро выходили из строя, потому на небольшую заплату их пришлось изготавливать несколько раз с помощью обычного треугольного напильника.
Сапоги отремонтировал и заслужил в экспедиции прозвище «народный умелец». Сапоги, кстати, прослужили потом мне ещё не одно десятилетие. Именно по заплатке я всегда вспоминал, что это ещё живы те самые, экспедиционные сапоги.»
Вот так. Уже почти сорок лет прошло, а помню всё это как сейчас. Понадобится, всё это смогу сделать уже без глаз.
Печи доводилось класть. В этом деле очень помогли книги, без книг сам бы не освоил. Печников в нашей местности фактически нет, а те, что берутся за кладку печей, в лучшем случае просто каменщики, потому ничего путного такие «специалисты» не делают. Один раз нанял сложить печь, но эти «орлы» мало того, что обманули, не сделав верхнее перекрытие печи в три ряда, как положено по требованиям пожарной безопасности, но и внутри перегородки не увязали с основной кладкой, что обнаружилось посредине зимы, когда перегородка упала, перекрыв дымоход. Пришлось зимой, разбив часть стенки печи восстанавливать дымоходы. Так что, если возникнет потребность в кладке печи, то возьму помощника и сложу сам, дело не очень хитрое. Сложность будет только в том, чтобы горизонтальность и вертикальность выдержать, а кирпичи печник кладёт не мастерком, а руками, нащупаю, что нужно будет.
Главные печные секреты были такие. Нужно, что воздух, поступающий в открытую топочную дверку, пройдя над дровами переваливал через небольшой порог, прежде чем опускаться вниз и идти по дымоходам. В топке сгорающие дрова и угли должны сваливаться на колосник со всех сторон, а длинна поддувальной камеры нужна только в половину топочной камеры. Дымоходы должны быть одинакового сечения, слегка сузившись к задвижке. Я их всегда делал равным площади кирпича, мысленно представляя, чтобы он нигде не мог застрять. В местах поворотов дымохода, особенно снизу это пространство увеличивал в полтора раза. Трубу тоже делал сечением в один кирпич, то есть 25 на 13 сантиметров. По высоте количество слоёв прибрасывал из расчёта семь сантиметров на кирпич и один сантиметр, но не более на толщину раствора. Если бы кирпич был качественный, то раствор был бы меньшей толщины, а так приходилось его класть как брёвна в срубе, «горбом» к верху. Это кроме шуток! Такой у нас местный кирпич производили до недавнего времени. Для себя клал всегда «на плашку», пятиоборотки, это когда дым по дымоходам пять раз поворачивает, то есть вверх, затем вниз, потом опять вверх, вот уже три оборота. При кладке «на ребро» кирпич экономится, но тогда по правилам пожарной безопасности требуется обтягивать печь железом, да и тепло она держит меньше.
Перед первой операцией, после череды которых работать физически уже не мог, баню под крышу поставил. Всё делал один, сначала каркас, затем в промежутки закладывая брёвна. Точность, конечно, не та получилась, потому как уже мало что видел. Самое сложное было крышу шифером крыть, поднимая в одиночку листы по лестнице почти на четырёхметровую высоту при внезапно поднявшемся ветре. Но когда первый лист на обрешётку закинул, дальше дело пошло веселее. А когда-то вот также практически один поставил первый дом, прежде чем восстанавливать сгоревший. Называл его «маленькая летняя кухня», хотя был он внутри четыре с половиной метра и на семь с половиной, а прожили мы в нём восемь лет.
Корзину могу сплести несколькими способами. Самый мой любимый – это каркас в виде глобуса, когда сначала крепятся друг к другу два одинаковых по диаметру обруча из толстого прута, а в месте креплений получаются заплетённые квадраты. Затем вставляются дополнительные дуги и производится оплётка. Этот способ хорош тем, что не требует отборных прутьев, а годятся почти все, лишь бы хорошо гнулись. Лукошко получается, как на иллюстрациях к сказкам. Только ручку не нужно высоко вверх выпускать, тогда в лесу такая корзинка сподручнее будет.
Подводя итог, для себя кумекаю так: мужик, хоть с глазами он, хоть без, всякую мужицкую работу сделать сможет, было бы желание!